Сообщений в этой теме

[Tourist]

Первый рассказ, который я публикую где - либо,просьба относится как к "пробе пера".
P.S.Депрессивность текста навеяна творчеством Тарьи Турунен и тоскливостью хабаровской зимы.





Солнце садилось на фоне гор, отчего те казались объятыми пламенем. В такие моменты окружающий тебя мир приобретает новые, невиданные прежде оттенки, поражая воображение замысловатой игрой света и теней: Нежащийся в лучах заходящего солнца поринг кажется ожившей каплей янтаря, а пролетающая мимо крими – легендарным фениксом. Хочется забыть обо всём и не думать, не думать…
-Красиво, - раздалось сзади.
Я не стал оборачиваться – голос Винсента, давнего моего знакомого, я узнаю где угодно. Раздался шелест травы, и он присел справа от меня.
- Скажи, какой она будет? Твоя башня?
- Я ещё не решил. Знаешь – пусть будет такой, какой получится. Она этого заслуживает.
Он с сомнением покачал головой:
- Так она может и обрушиться.
Я улыбнулся:
- Это будет лишь повод её улучшить.
Мы ещё немного посидели, любуясь великолепным закатом.
- Ты уверен, что не хочешь вернуться?
- Да, Винс. Мне незачем возвращаться.
Было видно, что он замялся.
- Спрашивай, Винс, не стесняйся.
- Скажи, Тан, а каково это – быть героем?
- Спроси это у героя.
Он поднялся:
- Знаешь, почему я выбрал именно это место, Винс?
- Почему?
- Здесь я чувствую себя ребёнком. Попадаю в детство, которого у меня не было.
Винс шумно вздохнул.
- Ладно, Тан, пойду я. Через пару месяцев жди в гости. Раньше не могу, извини – дела.
На мгновение холм, на котором мы сидели, озарила вспышка телепортации, и всё стало, как прежде.
Я горько усмехнулся. Всё происходило, как я и предполагал – сначала все отдаляться – как бы случайно, не желая этого – а потом и вовсе постараются забыть. Слишком чужим я стал, впрочем, почему стал? Всегда был.
Я – Танатос. Человек, ставший легендой. Человек, чей подвиг воспет в песнях. Человек, чья душа – пепел.


Я достал из мешочка, привязанного к поясу, маленький стальной шарик и вгляделся в него. Шарик был исцарапан, покрыт копотью, а ещё больше – засохшей кровью. Я никогда не смою её – чтобы не дать себе забыть…


Морок горел. Пламя, вырывавшееся из полыхающих зданий, то взвивалось к небесам, грозя окончательно захлестнуть всё вокруг, то опадало, становясь почти незаметным. Под ногами вместо шелеста песка раздавался хруст полузастывшего стекла. Ночь стала днём, но таким, каким был бы последний из дней.
Все, кто мог, уже бежали. Те же, кто не успел – обратились золой. Он не щадил никого.
Земля стонала под его ногами. Воздух содрогался от его хохота. Вода исчезала от одного его взгляда. Огонь был его любимой игрушкой.
Его смех был полон насмешки и яда:
- И это всё, на что ты способен, воин?! Я не верю! Я не верю, что такой слабак, как ты, заставил меня сжечь собственный город!
- Заткнись!
Миг – и я уже был рядом с его мордой, взмах меча, и – ничего. Он уклонился.
- И так тебя готовили все эти годы? Величайший из воинов, могущественнейший из магов – и такая жалкая пустышка? Как же низко пал человеческий род, что такие, как ты считаются великими!
Ледяной шторм, брошенный мною в его сторону, испарился от выдохнутого им огня.
- Ну же, ну же!
Он снова издевательски захохотал.
Я скрипел зубами. Всё, что когда – либо было изобретено в Мидгарде, любые умения и хитрости, не могло причинить ему вреда. Абсолютная кислота, подаренная мне Гильдией алхимиков перед походом, которую я швырнул в него, бессильно стекла по броне.
- Да посмотри на себя! Ты же ничто, пустое место! В тебе нет того, что делает человека – человеком! Монстр, выращенный для охоты на себе подобных – вот то, что ты есть!
Его слова обжигали больнее, чем весь огонь мира, вместе взятый. Демон был именно тем, кем его называли. Дьяволом Морока.
- Ты начал убивать с рождения, с своих родителей!
Как это не мучительно, но мне было нечего ему возразить – мать не перенесла родов, а отец сломался, узнав об этом – перестал есть и угас за несколько месяцев. Удар попал точно в цель.
- Кто ты такой, чтобы говорить мне это!
С неба рухнул пылающий святым сиянием крест, угодив демону точно по голове, но тот даже не дрогнул.
- С раннего детства ты был изгоем, парией – там, где должна была быть любовь, тебя встречал только страх! В глазах окружавших тебя людей ты видел вместо нежности холод отчуждённости!
Волна всепожирающего огня с диким рёвом рванулась во все стороны, заставив меня отступить на несколько футов. Если бы я этого не ждал, не осталось бы даже пепла. Один из излюбленных приёмов дьявола, издевательски названный им самим «адским правосудием», проклятый многими людьми в день завоевания Моррока.
- И это говорит мне самое отвратительно из порождений тьмы! Да что ты можешь знать об этом!
Мне самому не верилось, что я говорю такую бессмысленную, полную пустого пафоса чушь, но это всё, что мне оставалось. Демон читал меня, как раскрытую книгу, и я ничего, Хель его побери, не мог с этим поделать.
Усилием воли я призвал несколько энергетических сфер и метнул их в противника, но он испепелил их ещё на подлёте лёгким выдохом.
- Самое же страшное, что, в конечном счёте, ты оставил попытки стать человеком! Ты думал: «Мир отвернулся от меня? Что ж, тогда я сам отвернусь от мира!» Ты считал, что идёшь с гордо поднятой головой, но ты поднял её слишком высоко, чтобы увидеть рушащиеся под тобой сгоревшие мосты! Ты видел свою жизнь как прямую дорогу, но не знал, что это лишь трамплин в никуда! Повсюду ты шёл с благими намерениями, но забыл, что ими вымощена дорога в ад – и он ждёт тебя!
- Ты не смеешь.…Не смеешь… - уже не получалось кричать, и я шептал.
В горле колом стоял ком. Слёзы градом катились по щекам. В самом деле – кто я? Зачем меня создали таким, какой я есть? Лишь ради того, чтобы я победил это чудовище? А что – потом?
Угадав мои мысли, демон взревел:
- Для тебя не будет никакого «потом»! Я достаточно с тобой наигрался, и теперь ты умрёшь!
- Знаешь, демон, ты прав.
Поднятая было, гигантская лапа остановила свой замах. Дьявол наклонил свою огромную, уродливую голову:
- Вот как? Что ж, скажи мне, что ты понял, прежде чем умрёшь.
- Ты прав в том, что я – бездушное создание, чьим призванием является лишь убийство таких же монстров, как я.
Он усмехнулся и замахнулся снова, но:
- Ты сказал, что моя жизнь – всего лишь трамплин? Тогда всё, что мне остаётся – разбежаться перед прыжком в пустоту.
С этими словами я запустил в голову демона маленьким шариком на цепочке.
Я получил его перед походом от главы Гильдии кузнецов, который выковал его лично из метеоритного железа. Шарик был бы довольно обычным, если бы не одно свойство – в момент удара вес шарика увеличивался в тысячу раз.
Прозвенев цепочкой, шарик угодил дьяволу точно по голове. Тот покачнулся так, как если бы Тор ударил его своим знаменитым Мьёлльниром. Пока демон не обращал на меня внимания, я переместился к нему, как меня учил старый монах – отшельник, сосредоточил всю свою ярость и весь свой гнев на острие меча, и вложил всю свою силу в один удар.
Со страшным грохотом демон упал на оплавленную мостовую. Однако даже этот, казалось бы, смертельный удар не убило его. Демон повернул голову, и на расколотой морде было страшно видеть улыбку:
- Ты не победил, и не победишь никогда. Всё, что я сказал, останется правдой, и в этом – моя победа.
В ответ я вынул из привязанного к поясу мешочка тонкую плитку печати:
- Силою всего духовенства Мидгарда, и всех святых богов, приказываю тебе оставаться в заключении глубоко под городом до конца времён! – и сломал печать.
Земля задрожала, вбирая в себя демона, а тот всё смеялся и кричал:
- Ты проиграл, Танатос! Ты проиграл!
Даже когда земля поглотила его целиком, отзвуки этих криков не утихали в моей голове.
- Ты прав, демон. Я проиграл.
И, словно подтверждая это, завыл ветер, унося пыль и пепел пожарищ, но не в силах унести мою боль и печаль.