Время листает страницы военной хроники,
Низкое небо в огне.
Тонет любовь в диссонансах тревожной симфонии,
Мы теряем друг друга на этой войне.
Правила любви,
В неистовом ритме
Сердце стучит, как больной метроном.
И небо в огне,
А ты говоришь мне,
Что мы никогда не умрем.
Низкое небо в огне.
Тонет любовь в диссонансах тревожной симфонии,
Мы теряем друг друга на этой войне.
Правила любви,
В неистовом ритме
Сердце стучит, как больной метроном.
И небо в огне,
А ты говоришь мне,
Что мы никогда не умрем.
***
В край моего щита метит копьем закат.
Пыль на зубах скрипит, пыль застилает взгляд.
Я говорю: «Мой господин, прекрасный граф Роланд,
Едем другим путем!»
Скалы над пропастью встали темницами,
Здесь доверять нельзя людям и птицам, и
Я говорю: «Мой господин, прекрасный граф Роланд,
Едем другим путем!»
Роланд невозмутимо правит своим пеко-пеко. Молчаливый, отстраненный, необъяснимый Роланд. Один из лучших паладинов Рун-Мидгарда. Он выиграл не один десяток битв, выжил там, где погибали самые опытные и сильные, умудрялся спасти не только свою жизнь, но и жизни всех окружавших его соратников, волей судьбы заброшенных в бесконечную военную круговерть. И все знали - Роланд непобедим. И все верили - так будет всегда.
В этот поход он отправился не по своей воле. Впрочем, как и все мы. Я помню солнечное утро весеннего дня, когда в окно моей спальни влетел голубь с королевским приказом в клюве. Король собирал отряд. Я помню, как тогда недоуменно смотрела на личную печать и подпись владыки Рун-Мидгарда. Зачем? И к чему такая срочность и секретность?
В то утро на площади собралось 12 человек. Там я впервые лично встретилась со знаменитым Роландом - грозой всех непокорных и посмевших поднять оружие против мира и спокойствия.
Не различить лица, не отворить броню
Крепко поводья сжав, шпоры даешь коню
молча.
Правую бровь паладина пересекал тонкий длинный шрам. Глаза были какого-то неправильного цвета - серые, словно отлитые из стали. И тем не менее, он был пугающе красив. В его облике не было и тени того едва уловимого изящества, которое так красило бардов и ассассинов. Зато была сила. Сила, которая дарила покой и чувство защищенности.
Побагровел закат, алым глаза слепя.
Взрезана твердь небес перьями ястреба,
А за спиной я различаю шаг предательства
В стуке стальных подков!
Чаши заздравные с каждым Вы пили ли?
Кровью окрасилось золото лилии...
Я говорю: «Мой господин, прекрасный граф Роланд,
Много ль у Вас врагов?»
Чертит перчатки сталь медленный полукруг.
Ты указуешь вдаль, на мавританский юг
молча.
Вот уже три дня, как мы в пути. Мы миновали густые пайонские леса, широкие равнины Пронтеры. Сейчас мы были там, куда обычно не забредали по доброй воле - в пустынях южнее Моррока. Гиблое место. Но Роланд уверенно вел наш отряд все дальше и дальше в эти монотонно шуршащие пески. Один лишь он знал, куда именно мы направляемся. И молчал.
Гиблое здесь местечко. Ох, недоброе. По спине мурашки, ладони вспотели от чувства омывающей эти земли злости. Я замерла на мгновение, сжала пальцами виски. Лишь бы прогнать это наваждение. Прикрыла глаза и тут же испуганно вскрикнула: я увидела, что нас ждет. Леденящее дыхание смерти было сильным, оно замораживало все вокруг.
- Альда? Что с тобой? Роланд, стой! - Лотар, наш снайпер, поддержал меня под локоть.
- Роланд! - вскрикнула я и испугалась собственного голоса. - Нам нельзя дальше. Мы не вернемся оттуда. Нужно звать подмогу.
Вижу, десницы скал крошат щитов эмаль.
Чую беду и смерть в имени «Ронсеваль».
Я говорю: «Мой господин, прекрасный граф Роланд,
Время трубить в рога!»
Не оттого ль молчит труб золотая медь,
Что от отрогов гор помощи не успеть?
Верить ли мне, мой господин, прекрасный граф Роланд,
Что гибель в бою легка?
- Не волнуйся, Альда. Мы не пойдем далеко, если заметим опасность. Но и здесь не останемся, - Роланд даже не обернулся.
Я мысленно кричала: "Боги, Роланд, ты же сам чувствуешь! Стой, не веди нас дальше! Мы все погибнем! Нужно звать подмогу, нам не справиться с НИМ!"
Я еще слабо представляла, с кем именно нам предстоит справляться. Но вот чувство неминуемо приближающейся опасности росло и крепло с каждым новым шагом.
А Роланд как ни в чем не бывало вел нас все глубже в мертвые пустоши моррокских пустынь.
Мчаться навстречу ей — Вы не сошли с ума ль?
Станет могилой нам каменный Ронсеваль!
Не осадить коней, строя не уберечь,
Вижу леса знамен, слышу чужую речь!
Мы не успели пройти и сотни метров, как мой висок пронзила острая боль. Вот оно. То самое, присутствие чего я чувствовала, как только мы вошли в пустыню.
- Стойте! - зазвенел мой голос. - ОН здесь. ОН знает, что мы ищем его.
Отряд замер в недоумении. Я про себя неуместно отметила, как же по-дурацки смотрится большой розовый бант на голове у креатора Флориана. Глаза моих сопартийцев, будто ища поддержки, перебегали с меня на Роланда, с Роланда на меня.
По лицу паладина скользнула удовлетворенная усмешка.
- Наконец-то мы нашли его, - тихо обронил он. - Всем приготовиться. Лотар, Флориан, Кристиана и Альда - вы сзади, остальные - за мной.
"Нет, нет, нет, нет, - бессмысленно умоляла я, - Роланд, не делай этого". Руки сами собой вспорхнули, я быстро благословляла своих сопартийцев.
За королевский дом, за золотистый дрок,
За безрассудный долг ты поднимаешь рог —
поздно!
Наш маленький отряд приготовился к бою. Мы не знали, с какой стороны ждать опасности, не знали - какой именно. Неизбежность обволакивала нас тончайшими нитями паутины - невесомыми, почти незаметными, но липкими и крепкими. Шаг, еще шаг. Звон в натянутом воздухе сильнее, ярче, невыносимей...
Fiat voluntas tua, sicut in caelo, et in terra...
Шаг, еще шаг. Я не сразу поняла, в какой момент все изменилось. Миг - мы стоим и напряженно всматриваемся в бескрайние пески. Миг - и я слышу крик Кристианы, оборачиваюсь, превозмогая свою собственную, неизвестно откуда взявшуюся боль, кричу в раскаленный воздух: "Лечение!!"
И не успеваю. Волшебница Кристиана уже поднимается по лестнице в Вальхаллу.
Еще миг - и острая боль пронизывает все мое тело.
- Альда! - кричит Роланд.
- Прощай, - шепчут мои губы.
Чьи голоса звенят, чьи голоса поют?
Крикнув тебе: «Прощай!», падаю, падаю
в звезды...
Лестница. Длинная хрустальная лестница. Вверх, не оглядываясь. Не оглядываясь. Не надо оглядываться, Альда. Впереди Кристиана. Не оглядывайся, Альда, не надо.
Я не удержалась и оглянулась. Песок превратился в кровавое месиво, Лотар и Флориан едва живы, Роланд мчится наперерез Сатан Морроку.
- Бегите! - я все еще слышу его голос.
Он подставляется под удар, позволяя снайперу и креатору исчезнуть, растерев в пальцах крыло бабочки.
- Роланд! - кричу я. Бесполезно, не слышит.
Я вскидываю руки, складываю их, чтобы произнести "Лечение!!".
Sicut et nos dimittimus debitoribus nostris...
Et ne nos inducas in tentationem
Sed libera nos a malo... libera nos a malo...
Бесполезно. Все напрасно. Непобедимый паладин Роланд поднимается вслед за мной по хрустальной лестнице в небо.
***
За лунной дорогой, в туманах далеких созвездий
Нас ждет долгожданный покой.
И что б не случилось - теперь мы всегда будем вместе,
Не важно, близко или далеко.
Ветра, разлуки, потери
Бессильны, пока мы вдвоем.
И я почти уже верю,
Что мы никогда не умрем...
Нас ждет долгожданный покой.
И что б не случилось - теперь мы всегда будем вместе,
Не важно, близко или далеко.
Ветра, разлуки, потери
Бессильны, пока мы вдвоем.
И я почти уже верю,
Что мы никогда не умрем...
Тексты песен: "Мы никогда не умрем" (начало и заключение) - группа Fleur, "Роланд" - Йовин
